Другой путь - Страница 75

Он прихлебнул прямо из бутылки “Кока-Колу”, упер кулаки в стол и продолжил:

— Потом, была Вторая Мировая. Воевали все. И мы, американцы, да и англичане тоже, слали-слали-слали в Россию помощь. Не бесплатную, конечно, но по ценам, позволяющим говорить о ленд-лизе именно как о помощи, а не о коммерческой операции. Мы сами воевали, сами отчаянно нуждались в технике, продовольствии, деньгах, но мы не бросали нашего союзника! И что мы получили в итоге, одолев военную машину Германии и Японии? А поимели мы спор о размере послевоенных выплат! И русские не признали большую часть долга! Сначала они вдвое скостили его размер, а потом отказались платить проценты по нему! Разве так ведут себя цивилизованные люди? Они украли у нас пол-Европы, отказались возвращать взятое взаймы и присвоили себе политические плоды победы над Гитлером. — Кевин прикрыл глаза, будто что-то вспоминая, и процитировал: – “Из того, что я видел во время войны в наших русских друзьях и соратниках, я заключаю, что ничем они не восхищаются больше, чем силой, и ничего они не уважают меньше, чем слабость, особенно военную слабость”. А потом их вот этот жест, когда они кое-как отремонтировали все “Студебеккеры”, “Доджи”, “Матильды” и “Аэрокобры” и вернули нам весь этот устаревший хлам, зачтя его стоимость как часть выплаченного долга? Так только жулики действуют!

И вот здесь мне стала понятна речь Черчилля в Фултоне, которую этот писака, знал, кажется, наизусть. Понятны мотивы его звериной ненависти не только к коммунизму, но вообще – ко всему русскому. Так потерпевший орет в подворотне, лишившись кошелька – призывает внимание сограждан, требует карательных мер для преступников, надрывается о необходимости ужесточения законов. Ему нет дела до истинной сексуальной ориентации грабителя (в нашем случае ему безразличны внутренние конфликты власти и народа), но он обязательно обвинит виновника происшествия в педерастии, педофилии и скотоложестве.

Только разница с описанной ситуацией в том, что этот потерпевший и был главным гоп-стопщиком, обобранным компаньонами и предполагаемой жертвой. Как же, у прославленного рэкетира отобрали его ларьки – Польшу, Чехословакию, Румынию с ее нефтепромыслами, Балканы, на которых теперь не удастся начать никаких заварух – у коммуняк не забалуешь! Отказались вернуть кастеты и дубинки или заплатить за них. И прав был Иосиф Виссарионыч, моментально перевернувшй смысл этой речи из русла безопасности в новом мире в сторону утверждения Черчиллем расового превосходства англо-саксов. “Единственным инструментом, способным в данный исторический момент предотвратить войну и оказать сопротивление тирании является “братская ассоциация англоговорящих народов” – так, кажется, писал и говорил сэр Уинстон. И еще что-то о необходимости найти общий язык с Россией на основе вооруженных сил англоговорящих стран. Интересный способ установления взаимопонимания.

Прав был товарищ Сталин. Только нужно было тоже громко орать и обличать. Мы – политическая диктатура? Это неправда, у нас самая демократичная конституция, а вы – расистский режим! После того, что показал миру Адольф Алоизович, после Треблинки и Освенцима разглагольствования сэра Уинстона мир бы не понял и не принял, если бы у Сталина нашелся такой же умелый и громковопящий Геббельс, неустанно и громко расставляющий нужные акценты. Но таковых не нашлось.

— Поймите, мистер Ландри, русские – не китайцы – и рано или поздно вас обязательно обманут! Они будут вас использовать, пока вы будете им нужны, и выбросят вон при появлении малейших сомнений в вашей дальнейшей полезности! Но бог с этим. Почему вы думаете, что если самим русским не удалось наладить у себя прибыльное производство, то вам это удастся? Мы все здесь не чужды экономике и прекрасно понимаем, что в конкурентной борьбе побеждает не тот, кто производит товар лучше, а тот, кто производит этот товар дешевле. И в этом смысле мы говорим Китаю – да! А России – нет!

— Тебе бы с Буняковым Иваном Петровичем поговорить, — подумал я слух, вспомнив своего преподавателя политэкономии. — Вот бы нашла коса на камень.

Я видел, как наливается кровью лицо Сергея Михайловича, но он себя сдерживал. Алексу все вообще было до фонаря, зато Фрэнк весь прямо-таки лучился осознанием своей правоты. Он сидел вполоборота ко мне и весь его вид говорил: видишь, дружище, я же тебе говорил, что это никому не нужно!

— Кевин, — Ландри вдруг вышел из-за стола, и я внутренне напрягся. Хоть и проинструктирован был Тим, но все же это было его первое выступление. Однако, здравый смысл не подвел нашего мелкого мошенника: – а почему вы думаете, что китайский коммунизм, гораздо более молодой и зубастый, чем советский, будет с вами честен?

Журналист снова приложился к коле, а потом усмехнулся и сказал:

— Я самый настоящий прагматик и циник, мистер Ландри. И прекрасно отдаю себе отчет в том, что все коммунисты одинаковы. Десять лет у нас будет в любом случае, но если, работая с русскими, вы за эти годы едва-едва начнете получать какую-то прибыль, то у китайцев свои вложения за десять лет вы окупите трижды. Разумеется, это без учета рыночной коньюнктуры. Если нефть вдруг подорожает до пятидесяти долларов, то у России тоже появятся шансы даже при всех ее минусах. Здесь нет высшей математики. Все гораздо проще. При одинаковых рисках китайский проект принесет в три раза больше денег. Какой смысл вкладываться в Россию? Что там есть такого, что не смогут сделать для нас китайцы, но в пять раз дешевле? В чем бизнес?